И вот, идут по вечернему городу три бравых, не в
обиду им будет сказано, мусора, а вместе с ними три, не менее бравых и таких же
замёрзших дружинника.
Собственно, скучища страшная, не попадается никто,
морозяка разогнал преступный и хулиганствующий элемент по тёплым «хазам».
Делать стражам правопорядка совершенно нечего…
И тут.., из ближайшего к ним подъезда, полураздетый,
с волочащимися на одной ноге штанами, вылетает всполошенный крендель. Понятное
дело, наши стражи ловко его цепляют, не давая улизнуть.
И сразу - кто таков, откуда, зачем?!!
Причем, замечают добросовестные стражи, что
человечек тот, малость не в себе,- глаза вытаращены, сам, извиняюсь, весь в
дерьме и воняет от него охренительно некрасиво…
Обосрана даже недешёвая шубейка и спереди, что
вдвойне странно.
Ну, ясное дело, берут в оборот паршивца и пытают с
пристрастием.
Оказалось, чудак этот приезжий, - командированный.
Заскучал в гостинице.
Решил пробздеться вечерком и посильно развеяться,
так сказать. Снял какую-то тётку.
Но сразу осложнения: домой к ней после кабака не
зарулишь, муж, видать, наличествует. В гостинице, по тем временам, тоже облом
полнейший, строго тогда было с этим.
Чё делать-то? Обоим до зарезу хочется потрахаться
несуетно.
Нашли выход конечно.
Подобрали открытый подвал, таких в ту пору было до чёртиков
и шасть тудой.
Охренительная идея. Одно паршиво - в подвале темно,
жутко грязно и торчат всякие ржавые трубы.
Ну, делать нечего, пристроились кое-как.
Нагнул, значица, командированный этот бабёнку
рачком, приспустил, как водится то, что положено приспускать.
Причандал уже конечно, дыбом стоит и разрядки
просит.
Приноравливаясь, засадил ей по самые яйцы, лафа!!!
И пошло дело…
А неудобно, - жуть. В попытке держать равновесие,
бравый донжуан вскинул руки и упёрся в потолочную перемычку коридора.
А по ней, естественно, змеилось дохренища старючих,
што твоя вобла, проводов.
И понятно, что по советской неистребимой бардачности
и пофигизму, какой-то из них оказался оголённым.
Чудака шваркнуло, через причандал порядочно
шваркнуло и его кралю.
Краля заорала благим матом.
Вернее, заорала она потом, сначала сиранула во всю
молодецкую силу своего желудка.
И вот, обгаженный донельзя, чувак, не помня себя от
счастья, держа свой "инструмент" на перевес, как штык и подвывая от
боли, ринулся не разбирая дороги прочь.
Выскочил на улицу, где и был стреножен скучающим
правопорядком.
Позже, в подвале, нашли и притихшую, сирливую особь,
тоже достаточно перепачканную и всю в паутине.
Вот такая, святочная история…
|